27 января 1832 года в семье скромного приходского священника в небольшой деревушке Дэрсбери графства Чешир родился мальчик. При крещении, как это нередко бывало, он получил двойное имя: Чарльз — в честь отца, и Лютвидж — в честь матери. Он был старшим сыном в семье. Творческая неординарность маленького Чарльза проявилась с ранних лет, хотя бы в том, что ему нравилось придумывать для своих братьев и сестёр забавные игры и развлечения. То он переодевался факиром и изумлял публику фокусами, то мастерил театр марионеток и разыгрывал пьесы собственного сочинения или писал «романы», «хроники» и заметки для рукописного журнала, который сам и иллюстрировал. Дети семьи Доджонс получили домашнее воспитание; их обучали закону Божьему, языкам и основам естественных наук. В 12 лет Чарльза отдали в школу, сначала в ричмондскую, а потом в знаменитый Регби — привилегированную закрытую мужскую школу. Учёба давалась ему легко, особый интерес он проявлял к математике и классическим языкам, но школьные годы, увы, не оставили приятных воспоминаний. Впрочем, детство Чарльза Лютвиджа Доджонса, должно быть, мало кому интересно. Вспомним лучше о Кэрролле.
Сказочник Льюис Кэрролл родился 4 июля 1862 года во время лодочной прогулки по речушке Айсис. И было ему тогда 30 лет — именно так! По просьбе своих юных спутниц — дочерей ректора колледжа Christ Church, в котором Кэрролл преподавал математику, — он начал рассказывать сказку об Алисе, придумывая на ходу (логичнее было бы сказать — на плаву) невероятные приключения девочки, отправившейся в путешествие вниз по кроличьей норе. Сёстры Лидделл пришли в восторг от услышанной импровизации и во время следующих встреч и прогулок стали требовать продолжения. А десятилетняя Алиса, любимица Кэрролла, в честь которой и получила своё имя героиня сказки, попросила его записать для неё необыкновенную историю. «И пусть там будет побольше всяких глупостей!» — настаивала она. Поэтому в приключениях семилетней Алисы, так или иначе, отразились события, понятные только узкому кругу. В книге появилась кошка Дина — реальная любимица семьи, Орлёнок Эд, связанный с именем сестры Алисы Эдит (Eaglet — Edith), апельсиновое варенье, секрет приготовления которого хранился в семье Лидделл.
Уже к февралю 1863 года первый рукописный вариант был готов, Кэрролл назвал его «Приключения Алисы под землёй». «Заказчица» сказки этой не получила: Кэрролл настолько увлёкся сочинительством, что решил написать более подробный вариант сказки и снабдить его 37 рисунками, а первый вариант уничтожил.
26 ноября 1864 года Алиса Лидделл получила обещанный подарок — рукописную тетрадку в кожаном переплёте, на последней странице которой была наклеена фотография Алисы в возрасте семи лет — именно столько было героине сказки.
Через некоторое время, поддавшись уговорам взрослых и юных читателей рукописи, Кэрролл решает её издать. И в 1865 году «Алиса в Стране чудес» выходит отдельной книгой с 42 иллюстрациями Джона Тенниела .
Автором сказки значится Льюис Кэрролл — именно такой псевдоним избрал для себя Чарлз Лютвидж Доджонс. Сначала он «перевёл» своё имя на латынь, получилось «Каролус Людовикус», поменял имена местами и вновь «перевёл» на английский — «Льюис Кэрролл».
«Мы полагаем, что любой ребенок будет скорее недоумевать, чем радоваться, прочитав эту неестественную и перегруженную всякими странностями сказку», — столь нелестный отзыв появился на произведение тогда ещё никому неизвестного автора в 1865 году в журнале «Атенеум». Но даже мнение строгих критиков не спасло «Алису в Стране чудес» от безграничной любви читателей. И уже совсем скоро в Кэрролле признали новатора, совершившего «революционный переворот» в детской литературе.
Должно быть, на подобную «революцию» был способен только такой чудак, как Кэрролл. Всю жизнь он страдал от заикания и собственной робости. Представляясь незнакомым людям, он зачастую произносил свою фамилию как «До-до-джонс». Но стоило ему оказаться среди детей, как он становился необычайно весёлым, по-детски задорным собеседником. Он вёл переписку с друзьями и знакомыми и педантично фиксировал каждое отправленное и полученное письмо в специальном журнале. За 37 лет существования этого журнала он отправил 98921 письмо!
Бессонными ночами, чтобы отвлечься от грустных мыслей, он придумывал «полуночные задачи» и сам же решал эти алгебраические и геометрические головоломки. Он был заядлым театралом в то время, когда церковь этого не одобряла. Всерьёз занимался фотографией на заре этого искусства, когда ещё процесс фотосъёмки был сложным делом, требующим терпения. А одна из его фотографий даже была включена в 1956 году в знаменитую международную выставку «Род человеческий».
Льюис Кэрролл лишь однажды выезжал за пределы Англии, и не куда-нибудь, а в далёкую Россию! Посетив по дороге Кале, Брюссель, Потсдам, Данциг, Кенигсберг, Вильно, Варшаву, Эмс и Париж, он пробыл в России месяц. И записал в дневнике впечатления: необычайно широкие улицы, гигантские церкви с голубыми куполами, удивительный эффект церковного пения — как же всё непохоже на привычный оксфордский уклад жизни! Петербург, Москва, Сергиев Посад, ярмарка в Нижнем Новгороде произвели на писателя неизгладимое впечатление.
В 1890 году Льюис Кэрролл издаёт «детский вариант» сказки — «The Nursery Alice». Получается, что изначально Кэрролл писал не только и не столько для детей? Нина Михайловна Демурова, чей перевод «Алисы в Стране чудес» на русский язык был признан лучшим, считает, что из-за разницы в терминологии возникает некоторая путаница. Nursery — это комната, в которой находятся маленькие дети, дошкольники. И по задумке Кэрролла, «The Nursery Alice» предназначалась именно для дошкольников, а не детей вообще. Он упростил сюжет, исключил непонятную малышам игру слов и добавил большие иллюстрации, чтобы заинтересовать юных читателей.
Всё же «Алиса» действительно легко поддаётся символическому прочтению любого рода — политическому, историческому, метафизическому, фрейдистскому. И учёные ломали копья, подбирая ключик к зашифрованному посланию Льюиса Кэрролла и порой выжимая последнюю каплю смысла из каждого слова писателя.
Шан Лесли (Shane Leslie, 1885–1971) в статье «Льюис Кэрролл и Оксфордское движение» («Lewis Carroll and the Oxford movement») находит в «Алисе» зашифрованную историю религиозных споров, шедших в Оксфорде в 1840–70-е годы. При такой интерпретации Алиса, с ростом которой происходят чудесные изменения, символизирует верующего англичанина, колеблющегося между Высокой и Низкой церковью. Белый Кролик — скромный англиканский священник, а Герцогиня, наводящая на всех страх, в таком случае, — епископ.
ХХ век с его стремлением подвергнуть всё психоанализу внёс свою лепту в интерпретацию «Алисы в Стране чудес». Нетрудно догадаться, что имели в виду последователи Фрейда, акцентируя внимание на таких моментах сказки, как падение Алисы в кроличью нору или ситуацию, когда она хватается за карандаш, который держит Белый Кролик, и начинает писать за него. А в многочисленных упоминаниях о пище в сказке Кэрролла даже разглядели признаки «оральной агрессии» автора, то есть его одержимости мыслями о еде и питье.
Психоаналитик Филлис Гринакр (Phyllis Greenacre, 1894–1989), проанализировав в своей работе («Swift and Carroll a Psychoanalytic Study of Two Lives», 1955), произведение Кэрролла, высказала мнение, что писатель страдал от эдипова комплекса и отождествлял маленьких девочек с матерью. И сама Алиса, возможно, является образом матери. Гринакр отмечает, что между Кэрроллом и Алисой разница в возрасте была примерно такой же, как между Кэрроллом и его матерью, и уверяет, что «такое обращение эдипова комплекса широко распространено».
Тот факт, что Кэрролл обожал маленьких девочек («Я люблю детей, только не мальчиков!») и часто писал им нежные письма, фотографировал и рисовал своих очаровательных подруг, породил множество домыслов и обвинений. Но в многочисленных воспоминаниях, которые оставили о любимом Чарлзе-Додо подросшие барышни, нет и намёка на нарушение приличий. И нет никаких веских оснований усомниться в том, что дружба эта носила невинный характер.
Есть еще один аспект изучения литературной сказки Кэрролла. Английский логик Элизабет Сьюэлл (Elizabeth Sewell, 1919–2001) рассматривает нонсенс Кэрролла как некую логическую систему, организованную по принципам игры. У Кэрролла предметом игры становятся слова. Многие забавные реплики и ситуации целиком построены на игре слов, на оживлении метафор и буквальной интерпретации компонентов фразеологических сочетаний. Кэрролл проявил необычайную изобретательность, воскрешая давно забытые и стершиеся от долгого употребления исходные значения слов и используя многозначные слова, и добивается поистине поразительных по своей парадоксальности эффектов.
У блистательного логика Кэрролла была своя, быть может, интуитивная лингвистическая концепция. Ещё в годы учёбы он нередко выказывал пренебрежение к общепринятым правилам; правда, его наставники признавали, что все его отклонения были логически оправданы. Его воспитатель из Ричмонда Джеймс Тейт (James Tate) писал, что он с удивительным хитроумием подменяет обычные, описанные в грамматиках, окончания существительных и глаголов более точными аналогиями и более удобными формами собственного изобретения и проявляет тем самым интерес к логическим, «выравнивающим» тенденциям в языке.
Многие ситуации и персонажи в «Алисе» — порождение каламбура и лингвистических шуток:
— И надо вам сказать, что эти три сестрички жили припеваючи ...
— Припеваючи? А что они пели?
— Не пели, а пили. Кисель, конечно!
— А, эти сестрички жили в киселе!
— Но почему?
— Потому что они были кисельные барышни.
Из-за подобной игры слов «Алису в Стране чудес» достаточно сложно перевести. Нина Михайловна Демурова старалась в первую очередь сохранить эту игру, передать приём Кэрролла, а не дословный перевод. Например, когда Алиса падает в нору Кролика, она сонно бормочет: «Do cats eat bats?», а потом у неё в голове всё путается, и получается: «Do bats eat cats?». Если перевести буквально («Едят ли кошки летучих мышей, едят ли летучие мыши кошек?»), прелесть кэрролловской игры потеряется. Нина Михайловна перевела так: «Едят ли кошки мошек? Едят ли мошки кошек?».
Нина Михайловна Демурова. Ей удалось обойти трудности перевода не единственным, но неизменно изящным способом.
На русском языке сказка Льюиса Кэрролла впервые вышла в 1879 году под названием «Соня в стране дива». Перевод был анонимным. После этого «Алису» переводили многие, в том числе и Владимир Набоков под псевдонимом В. Сирин. Но эти переводчики исходили из принципа русификации, и поэтому в текстах появились «губерния», «сибирский кот». Буквалистским был перевод Александра Оленича-Гнененко (1893–1963), напечатанный в 1940 году. Но при дословном переводе сказки Кэрролла многие шутки совершенно непонятны.
В 1967 году в Софии вышел перевод Н. М. Демуровой, который специалисты признали самым удачным. Почему в Болгарии? Таковы парадоксы социалистического планирования: какие-то книги выходили в республиках, другие — в странах народной демократии. Позже «Алиса» Демуровой вышла в серии «Литературные памятники» и стала классикой, а сама переводчица занялась английской детской литературой.
Хотя прошло уже более ста лет с того момента, как сказка Кэрролла увидела свет, «Алиса в Стране чудес», преодолев временные и языковые барьеры, и по сей день остаётся любимой сказкой миллионов детей, с огромным интересом следящих за невероятными приключениями милой девочки, и загадкой для взрослых, ищущих в ней глубокий смысл. Или, быть может, ищущих смысла в своей собственной жизни, так похожей на безумную повесть, подаренную миру чудаком Чарлзом-Додо?
Комментариев нет:
Отправить комментарий